воскресенье, 22 июня 2014 г.

О бойкоте товаров, гибели журналистов и исторических событиях...


Сегодня 22-е июня. Хороший день. Ровно 73 года назад дальнейшее существование СССР стало невозможно. Было ещё много, и продолжаются сейчас, конвульсий «совка», но стратегически партия уже проиграна. Но о том было много сказано. Добавлю лишь, что как бы то ни было, а придётся ставить памятник Гитлеру, как спасителю Мира от его захвата и порабощения СССР. Не сейчас, конечно. Ну, и не лично Гитлеру, а Германии, скорее всего. А теперь опять сплюньте в плевательницу. Почему-то многочисленные памятники Ленину, стоящие до сих пор, у вас слюноотделение не вызывают. Как и его тушка, до сих пор лежащая на главном кладбище России – Кладбище Её Будущего. А ведь это он впервые санкционировал создание концлагерей и массовые расстрелы заложников, например. А среди памятников гражданину Ульянову есть только один приличный, который показывает истинную сущность сего персонажа. Вот этот. Да его и поставили-то совсем недавно. Но те, кто в этом деле зело понимает – поляки.



Но не эта дата меня сегодня заботит. Другое событие. Послушал я «Особое мнение» Михаила Барщевского от 17.06.2014. Там речь шла о «погибших на Украине журналистах ВГТРК»: «Когда раз в год Всемирный союз журналистов публикует данные о количестве погибших журналистов. Цифра достаточно большая, речь идет о сотнях. Но это некая абстракция. А когда гибнет человек, которого ты вчера-позавчера видел на экране телевизора, молодой, толковый, и вот раз и нет. То тогда начинаешь понимать, что боевые действия вообще на Украине в частности это не некая абстракция, это вполне конкретные человеческие жизни людей, которые приходят к тебе в дом через экран телевизора, и это правда страшно. И я тоже присоединяюсь к вашим соболезнованиям и хочу сказать, что когда мы, обыватели ругаем журналистов, например, за тенденциозную подачу информации, за политизированную подачу информации, то, наверное, мы не всегда бываем правы. Журналисты рассказывают то, что видят. И иногда для того, чтобы мы увидели то же самое, они реально конкретно рискуют своими жизнями».


Не собирался об этом писать, но тут совпало несколько вещей, так что обозначу позицию.

1) В каком месте там находятся «толковые журналисты» я не в курсе;
2) Я не пускаю к себе в дом лжецов и подонков уже много лет;
3) Для меня эти т.н. «журналисты» значительно хуже, чем те наёмники, которые уехали «грузом 200» обратно к себе в Россию;
4) Плакать, расстраиваться и соболезновать по поводу гибели лжецов, подонков, сотрудников ФСБ РФ, действующих под маской журналистов, я не собираюсь.


Что же за Барщевского. Вот я – очень мерзкий тип, у меня тонкая душевная организация на выявление мудаков. Мне никогда не нравилась Пугачёва, например. Барщевского я увидел в «Что? Где? Когда?» Ворошилова много лет назад. И он мне сразу не понравился. А последнее время, может быть год, я его послушал. Ну, натурально, всё правильно. Юрист – это вообще состояние души. У меня в школе из 2-х классов в юристы пошло два человека. И оба – бывшие комсомольские вожаки. Комсорг школы и класса. Причём, подались они в комсорги в то время, когда всё это уже разваливалось. Но власть так соблазнительно манит... Ну, а если юрист ещё и убеждённый атеист, то ясно кому он служит. Там только один персонаж проглядывается.

«М.БАРЩЕВСКИЙ: Нет, по Украине я плохо знаю ситуацию, не могу сказать. То есть, да, то, что там был плод организации, это совершенно точно я могу сказать. У нас у соседей работает украинка, женщина с Украины. Ее сестра ходила на Майдан, заработала там тысячу долларов за месяц. Ее подсадили на наркотики, так, на минуточку, но это отдельная тема. Вот там конкретно платили деньги за выход на Майдан многим. Я не говорю, что всем (не знаю), но вот ей конкретно платили. Вот, просто знаю абсолютно, так сказать... Не из наших СМИ.
А.ПЛЮЩЕВ: Слушайте, мне нравится, когда вы говорите «Я не знаком с ситуацией», но вот такой источник для вас считается надежным. 
М.БАРЩЕВСКИЙ: Подождите. Ну, это конкретная бытовая житейская история человека, которого я хорошо знаю. Вернее, ее сестры».

Какой остряк, 1-го апреля задвинул. Сестра домработницы соседей была посажена, со слов домработницы, находящейся в зависимости от чинуш-работодателей в Москве, на наркотики на Майдане. Да ещё и штуку баксов получила. Вы где-нибудь такое видели, чтобы наркоманам давали дозу и ещё и платили? Адвокат, что сказать. Перри Мейсон рядом не стоял. Жаль, забыл Михаил Юрьевич рассказать «о чем говорили отец Варлаам с Гришкой-самозванцем на литовской границе»... В другой раз расскажет.


Не, я понимаю, юристы нужны и даже важны, как и другие жулики. Но вот зачем мне тратить своё время на дальнейшее знакомство с этим явлением, я не знаю. Всё равно в России, в смысле законов, хорошего никогда не было, нет и не будет, а статья найдётся для всех, когда «будет надо». А адвокат здесь нужен для «заноса мзды» и ни для чего больше. Короче говоря, это было последнее «Особое мнение» М.Ю.Барщевского, которое я удостоил своим вниманием. Если мне ещё захочется пообщаться с адвокатом, я лучше перечту Эрла Стенли Гарднера.



И ремарка о заглавной картинке. Для меня «бойкот товаров, произведённых в РФ» это вещь того же плана, что и «бойкот телевидения РФ». Я просто их не потребляю. Безо всякого бойкота и давно. Их просто нет в моей жизни. Продукты питания производства РФ у нас только рыбные консервы, закатанные во временно оккупированной «Калининградсой области». Но есть и латвийские. Ещё рыба мороженая, скорее всего, российская. А выловлена она, всё одно, на «Патагонском шельфе» в основном. Но есть и другая – норвежская, например. Молочка, мясо, птица, яйцо, хлеб, шоколад – всё местное. Масло подсолнечное, кетчуп, пиво приличное, гречка – Украина. Зелень-фрукты – та же Украина, Испания, Египет, Марокко, немного местных помидоров-огурцов. Российские продукты у нас практически отсутствуют (пиво, чипсы, круассаны, другое барахло долгого хранения, типа «Ролтона» – есть), я их даже вкуса не знаю, многие пишут, что качество их хуже. По крайней мере «бобруйский зефир» в России идёт как бренд. Ездили родичи на Байкал, там под Иркутском родня у жены живёт. Там продавали вот этот самый зефир как «нечто бесподобное» и были в шоке, что перед ними стоят люди из Бобруйска. А зефир действительно хорош.

Одежда – сплошь Турция, Китай, частично Польша, Канада, США. Обувь давно не покупал, но и там есть не Россия. Промышленый ширпотреб – Китай, Тайвань, Южная Корея.

Так что единственное, что я потребляю из произведённых в РФ «товаров и услуг» – это нефтянка. Транспортная составляющая, выраженная в автомобильном топливе. Да и то, само топливо произведено в Беларуси – Новополоцкий или Мозырский НПЗ. Ещё электричество с газовых и мазутных ТЭЦ. Ну, и зерно, возможно, частично закупается в РФ.

Так что Хью Лори прав. Россия ничего, кроме духовности, которую он назвал «тоской», не производит. А против духовности у мну – иммунитет. А товары-таки да, с марта я не покупаю товары производства РФ, уже целенаправленно.



Как и обещал, указание для господина «О»: «ВАМ ЭТУ ЗАПИСЬ ЧИТАТЬ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ».

6 комментариев:

  1. А я соглашусь насчет Барщевского. Он приспособленец. Он защищает статус-кво и на этом все. Я абсолютно уверен, что про сестру домработницы он врет. Может быть и есть сестра домработницы и может быть он домработницу расспрашивал вопросами в духе "ну че, на Майдан значит сестра ходила? говорили им куда шины носить, говоришь, чуваки с повязками были? запишем, организация. а что, нервишки у нее как? плохо, да? дерганая стала, поругалась с тобой по телефону, потому что ты сказала как есть, что там фашисты? ну не отвечай, не отвечай, это наркотики, я думаю", чтобы самому себе сказать, что он не совсем врет. Вот как-то так.

    Барщевский наверняка думает, что он охрененно изворотливый и умный, но на деле все его хитрые приемы по говорению не совсем правды ("ну я не разбираюсь, но все равно скажу, вот тут сестра домработницы... ... ... и это абсолютный факт, вы должны его принять [потому что я сказал, что это факт]") видны невооруженным глазом.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Согласен с классификацией Барщевского как приспособленца. А вот Дугин или Проханов - они реально живут в паралельной вселенной. К ним обычные мерки не применимы - разве что психиатрические. Очень показательно было общение Проханова и с Навальным (кто не смотрел). Навальный про ЖКХ, про коррупцию, а Проханов ему такой - я от вас ожидал чего-то о вечном, а вы все всякую пошлятину бытовую тащите. Очень умильно. Но надо отдать должное Навальному - он даже Проханова почти переубедил к концу передачи.

      Удалить
    2. Я знал, я знал, что до Дугина дойдёт. Дайте и мне печеньку! Ссылка там же, за 17-е июня 2014-го года.

      "А. ПЛЮЩЕВ – «Дайте, пожалуйста, правовую оценку как юрист призыву гражданина России господина Дугина убивать украинцев, - пишет golovneli, - является ли это экстремизмом? Знает ли об этом прокуратура РФ? Может быть, стоит сообщить им об этом и может ли такой человек, как господин Дугин, быть профессором ведущего российского вуза?»

      М. БАРЩЕВСКИЙ - Прежде всего я должен оговориться, что с господином Дугиным мы являемся, скажем так, постоянными перманентными оппонентами как в публичном пространстве, так и на конференциях, круглых столах и так далее. То есть мое мировоззрение и господина Дугина может быть нельзя назвать антагонистическим, но оно является весьма и весьма противоречащим друг другу. Я считаю, что деятельность господина Дугина в принципе чрезвычайно вредна. Потому что он сам того не подразумевая, раздувает как мне кажется по моей оценке националистические настроения внутри России. И его идея стародавняя, что мы не Европа, а мы отдельная Евразия, такое государство, с моей точки зрения, если возобладает в элитах, приведет к дезинтеграции России, распаду России как единого государства.

      А. ПЛЮЩЕВ – А по-вашему еще не возобладало.

      М. БАРЩЕВСКИЙ - Надеюсь, что нет. Хотя конечно сторонников этой идеи становится все больше среди влиятельных людей. Мне Дугин не друг, не брат и не сотоварищ совсем. Вместе с тем, когда я сейчас посмотрел его выступление, не ссылки, а оригинал, то, будя я прокурором, я бы привлекать к ответственности его не стал. Во-первых, потому что это абсолютно искреннее эмоциональное выступление человека, который был поражен трагедией и изуверством события, произошедшего 2 мая в Одессе. Это не политические лозунги и декларации, это эмоция. И любой нормальный человек, видя, что было 2 мая в Одессе вне зависимости от того, кто в этом виноват, кто спровоцировал, должен реагировать именно так, как Дугин. Я имею в виду эмоционально. Призывы убивать, убивать, убивать, они относились не к украинскому народу, они относились можно сказать к правящей хунте. Если использовать слова Дугина. Я бы не назвал это экстремизмом даже чисто юридически. Потому что он выражает свою позицию в отношении нынешней власти. Тогдашней власти на Украине. И это позиция людей, допустивших пока, скажем только допустивших, не спровоцировавших, не организовавших, а допустивших события 2 мая, она мне по-человечески совершенно понятна и близка. Поэтому вернусь к началу. При всей моей можно сказать неприязни даже к Дугину и несогласия с его позицией в данном случае я, условно говоря, готов быть его адвокатом и совершенно искренне отстаивать его невиновность, по крайней мере, с точки зрения уголовного права в этом эпизоде."

      Он ещё и "за Одессу" не в курсе. Не, для меня всё ясно. Предельно. Человек, поменял приличный контракт с ростом (с его слов) в США в начале 90-х, на "Государеву службу" в России. Вспоминается наш любимый Виктор Суворов, не к ночи будет упомянут, но чего же теперь-то. «Аквариум», глава X. Будем надеяться, что вы, в отличии от директора прачечной, в римских цифрах сечёте.

      Удалить
    3. «...
      Старая площадь. Памятник гренадерам. Милиция кругом. Люди в штатском. Группами. Серые плащи. Тяжелые взгляды. Подъезд 6. Предъявите партий¬ный билет. Суворов - читает прапорщик в синей форме, Виктор Андреевич - отзывается второй, найдя мою фамилию в коротком списке. Да - отзывается первый. Проходите. Третий прапорщик провожает меня по коридору. Сюда, пожалуйста, Виктор Андреевич, Ему, охраннику, не дано знать, кто такой Виктор Андреевич Суворов. Он только знает, что этот Суворов приглашен в Центральный Комитет на беседу. С ним будут говорить на седьмом этаже. В комнате 788. Охранник вежлив. Пожалуйста, сюда.
      Вот OHИ, коридоры власти. Сводчатые потолки, под которыми ходили Ста¬лин, Хрущев, Под которыми ходит Брежнев. Центральный Комитет - это го¬род. Центральный Комитет - это государство в центре Москвы. Как Ватикан в центре Рима.
      Центральный Комитет строится всегда. Десятки зданий соединены между собой, и все свободные дворики, переходы застраиваются все новыми белыми стеклянными небоскребами. Странно, но со Старой площади этих белоснежных зданий почти не видно. Вернее, они видны, но не бросаются в глаза. На Старую площадь смотрят огромные окна серых дореволюционных зданий, сое¬диненных в одну непрерывную цепь. Внутри же квартал Центрального Комите¬та не так суров и мрачен, Тут смешались все архитектурные стили.
      Пожалуйста, сюда. Чистота ослепительная. Ковры красные. Ручки дверей - полированная бронза. За такую ручку и взяться рукой страшно, не испач¬кать бы. Лифты бесшумные.
      Подождите тут. Передо мной огромное окно. Там, за окном, узкие пере¬улки Замоскворечья, там белый корпус гостиницы "Россия", золотые маковки церквей, разрушенных и вновь воссозданных для иностранных туристов. Там, за окном, громада Военно-инженерной академии. Там, за окном, яркое солн¬це и голуби на карнизах. А меня ждет Кир.
      - Заходите, пожалуйста.
      Кабинет его широк. Одна стена - стекло. Смотрит на скопление зеленых железных крыш квартала ЦК. Остальные стены светло-серые. Пол ковровый - серая мягкая шерсть. Стол большой, без всяких бумаг. Большой сейф. Больше ничего.
      - Добрее утро, Виктор Андреевич, - ласково.
      - Доброе утро, Кир Гаврилович.
      Не любит он, чтобы его генералом называли. А может быть, любит, но не показывает этого. Во всяком случае приказано отвечать "Кир Гаврилович", а не "товарищ генерал". Что за имя? По фамилии украинец, а по имени - ассирийский завоеватель. Как с таким именем человека в Центральном Коми¬тете держать можно? А может, имя его и не антисоветское, а наоборот, со¬ветское? После революции правоверные марксисты каких только имен своим детям не придумывали: Владлен - Владимир Ленин, Сталина, Искра, Ким - Коммунистический Интернационал Молодежи. Ах, черт. И Кир в этом же ряду. Кир - Коммунистический Интернационал.
      - Садитесь, Виктор Андреевич. Как поживаете?
      - Спасибо, Кир Гаврилович. Хорошо.
      Он совсем небольшого роста. Седина чуть-чуть только проступает. В ли¬це решительно ничего выдающегося. Встретишь на улице - даже не обер¬нешься, даже дыхание не сорвется, даже сердце не застучит. Костюм на нем самый обыкновенный, серый в полосочку. Сшит, конечно, с душой. Но это и все. Очень похож на обычного человека. Но это же Кир!
      Я жду от него напыщенных фраз: "Руководство ГРУ и Центральный Комитет оказали вам огромное доверие..." Но нет таких фраз о передовых рубежах борьбы с капитализмом, о долге советского разведчика, о всепобеждающих идеях. Он просто рассматривает мое лицо. Словно доктор, молча и внима¬тельно.
      - Вы знаете, Виктор Андреевич, в ГРУ и в КГБ очень редко находятся люди, бегущие на Запад.
      Я киваю.

      Удалить
    4. - Все они несчастны. Это не пропаганда. Шестьдесят пять процентов не¬возвращенцев из ГРУ и КГБ возвращаются с повинной. Мы их расстреливаем. Они знают это и - все равно возвращаются. Те, которые не возвращаются в Советский Союз по своей собственной воле, кончают жизнь самоубийством, спиваются, опускаются на дно. Почему?
      - Они предали свою социалистическую родину. Их мучает совесть. Они потеряли своих друзей, родных, свой язык...
      - Это не главное, Виктор Андреевич. Есть более серьезные причины. Тут, в Советском Союзе, каждый из нас - член высшего сословия. Каждый, даже самый незначительный офицер ГРУ - сверхчеловек по отношению ко всем остальным. Пока вы в нашей системе, вы обладаете колоссальными привиле¬гиями в сравнении с остальным населением страны. Когда имеешь молодость, здоровье, власть, привилегии - об этом забываешь. Но вспоминаешь об этом, когда уже ничего нельзя вернуть. Некоторые из них бегут на Запад в надежде иметь великолепную машину, особняк с бассейном, деньги. И Запад платит им действительно много. Но, получив "мерседес" и собственный бас¬сейн, предатель вдруг замечает, что все вокруг него имеют хорошие машины и бассейны. Он вдруг ощущает себя муравьем в толпе столь же богатых му¬равьев. Он вдруг теряет чувство превосходства над окружающими. Он стано¬вится обычным, таким, как все. Даже если вражеская разведка возьмет это¬го предателя на службу, все равно он не находит утраченного чувства пре¬восходства над окружающими, ибо на Западе служить в разведке - не счита¬ется высшей честью и почетом. Правительственный чиновник, козявка, и ни¬чего более.
      - Я никогда об этом не думал...
      - Думай об этом. Всегда думай. Богатство - относительно. Если ты по Москве ездишь на "Ладе", на тебя смотрят очень красивые девочки. Если ты по Парижу едешь на длинном "ситроене", на тебя никто не смотрит. Все от¬носительно. Лейтенант на Дальнем Востоке - царь и бог, повелитель жиз¬ней, властелин. Полковник в Москве - пешка, потому что тысячи других полковников рядом. Предашь - потеряешь все. И вспомнишь, что когда-то ты принадлежал к могущественной организации, был совершенно необычным чело¬веком, поднятым над миллионами других. Предашь - почувствуешь себя се¬рым, незаметным ничтожеством, таким, как и все окружающие. Капитализм дает деньги, но не дает власти и почестей. Среди нас находятся особо хитрые, которые не уходят на Запад, но остаются, тайно продавая наши секреты. Они имеют деньги капитализма и пользуются положением сверхчело¬века, которое дает социализм. Но мы таких быстро находим и уничтожаем...
      - Я знаю. Пеньковский...
      - Не только. Пеньковский всемирно известен. Многие неизвестны. Влади¬мир Константинов, например. Он вернулся в Москву в отпуск, а попал прямо на следствие. Улики неопровержимы. Смертный приговор.
      - Его сожгли?
      - Нет. Он просил его не убивать.
      - И его не убили?
      - Нет, не убили. Но однажды он сладко уснул в своей камере, а прос¬нулся в гробу. Глубоко под землей. Он просил не убивать, и его не убили. Но гроб закопать обязаны. Такова инструкция. Иди, Виктор Андреевич. Ус¬пехов тебе. И помни, что в ГРУ уровень предательства гораздо ниже, чем в КГБ. Храни эту добрую традицию».

      Удалить
  2. Я был не на своём компе, вот, добрался. Старый-верный пень 4. Собран 7 лет назад, через два месяца будет. Оперативки докинул до 4-х Гбт, и "никакова АМД". А после Win7 на XP возвращаешься как домой.

    Короче. Имею ещё сказать вот за это: "Очень показательно было общение Проханова и с Навальным (кто не смотрел)."

    Я - слушал. И слушал ещё Венедиктова, как он эти интервью делал. Венедиктов конечно большая редиска, о чём я ему в комментариях написал. Заставил мну слушать это убожество полчаса. Я имею в виду Проханова, если чо. А Навальный - персонаж пока не понятый. Если сам по себе - почему до сих пор нет "двушечки"? Если Сурковский - чего заткнули? Думается, о классике, о "схватке бульдогов по ковром". Впрочем, это совсем не интересно. Интересна жизнь, эмоции, нож, даже дзю-до, там есть "бросок через голову", ака "пистолетик". А оппозиция в современной России - не интересна. Всё одно, закончится бунтом, уже понятно. Даже Каспаров уехал. Бля, если бы мне кто сказал двадцать лет назад, что Каспаров будет в России "врагом народа", я бы почесал патылицу задней рукой. Что я делал свободно, когда занимался дзю-до в отрочестве. В СССР было гордится разведкой, космосом и шахматами... Да и то, космос слабоватенький вышел.

    Но как явление Навальный, конечно интересен.

    ОтветитьУдалить